В этом году собралась наша джазовая группа, скромно названная моим именем. Мы ездили по фестивалям, играли в разных регионах свои песни, дали несколько сольных концертов в разных городах и после этого влились в «Самарский джазовый оркестр». Он существует уже месяца три, и за это время было три крупных концерта: в «Вечно Молодом», ДК Железнодорожников и в Bootlegger Muzcafe. Самый первый для меня остается лучшим, потому что джазовый оркестр в баре – это нечто особенное по атмосфере.

Музыкой я начала увлекаться рано, года в три я заценила первые записи, это были Pink Floyd. У меня в семье слушают качественную олдовую музыку, этот определенный стандарт, планка, была выстроена сразу. С джазом же любовь случилась совершенно случайно и спонтанно. Шла по набережной, играл маленький состав, я подошла, познакомилась и говорю, давайте петь. Все заглохло, но потом мы списались через полгода, я пришла к ним на репетицию, в маленькую комнатушку. Поначалу музыка казалась сложной для восприятия и воспроизведения, хотя сейчас уже есть ощущение, что это азбука. С детства у меня комплекс неполноценности в интеллектуальном плане, и я все время старалась его заглушить чем-то умным: умными книжками, умной музыкой, какими-то перформансами.

Занятия вокалом начались с оперного театра. Я вообще пошла петь из-за астмы, у меня были проблемы с легкими, и я просто пошла в музыкальную школу по совету. Помню, мне сказали, либо ты идешь плавать, либо петь. Я решила, что плечи широкие я не хочу, значит пойду петь. Плечи широкие все равно получились, но петь я больше не заканчивала.

Самарская джазовая тусовка существует на добровольных началах, это не приносит ничего, кроме какой- то отдачи и удовольствия. Эти люди знают, что такое кайф, и не просят за него ничего. Она очень локальная, настоящая, в которой все ребята, которые занимаются, очень много времени на это тратят. Это очень плотная, большая джазовая семья, все друг друга хорошо знают, и все проекты, которые есть, они пересекаются, хотя даже язык не поворачивается назвать это проектами, это не коммерческая сфера.

Первый раз я поняла, что такое отдача от людей, когда пела на улице, это вышло совершенно случайно, для меня тогда произошел переломный момент в голове: просто не стесняться, выйти петь на улицу. Что я чувствую на сцене? Очень сложный вопрос, наверное, любовь. Это слишком много всего в тебе, это усиливает восприятие звуков, музыки, это все просто большая любовь, это заполняет зал, и ты видишь, как люди плачут, когда ты поешь.

У меня за всю жизнь было две страсти: музыка и одежда. Когда ищешь хорошую песню, и наконец находишь ее и слушаешь, включаешь и думаешь, кто это создал, как это получилось, они точно не люди, они психи какие-то. С одеждой также, ты просто смотришь на нее, надеваешь, трогаешь, и думаешь, я это я, я люблю себя в этой одежде. С мамой мы планируем ближайшее время съездить за границу, походить там по рынкам, магазинам, пособирать редкие вещи и продавать здесь. Но мне хотелось бы, чтобы эта одежда была доступная, потому что есть много клевых ребят, которые продают качественный винтаж, но за двадцать тысяч его купят только люди, которые могут такие деньги за это отдать, а в Самаре таких людей мало, а хочется, чтобы и мои ровесники в таком гоняли, потому что это клево. 

Текст: Гала Мари.

Фото: Мария Головатенко.